| WaLCuS | Дата: Пт, 06.04.2012, 00:30 | Сообщение # 1 |
 Оракул
Группа: Друг орков
Сообщений: 260
Статус: Offline
| Тяжелые барабаны отбивали жесткий ритм. Горн гулким ревом пытался подыграть им, постоянно сбиваясь с такта.
Капитан Краст вдохнул широкими ноздрями странный воздух этих мест – все еще свежий, но с четко проступающими нотками гнили и привкусом крови. Запах шел как раз оттуда, куда они направлялись.
Боевые барабаны создавали тяжелые басы, которые разносились по всей округе вместе с топотом сотни ног.
Краст улыбнулся. Нельзя сказать, что эти громкие звуки ласкали слух могучего орка, но он знал, что они предвещают. Они предвещают бой. А для орка нет музыки прекрасней, чем музыка войны.
Третья центурия бравого клана Хестуи, в полном составе и под командованием центуриона Блосса Отважного, двигалась на марше. Целая сотня орков шла туда, где по слухам уже сгинуло три роты человеческой армии, а также незначительные силы наемников и авантюристов.
Вокруг местной крепости ходила дурная слава. Однажды пробежал слух, что она осталась без хозяина. На ее захват был отправлен небольшой отряд, который не вернулся. Вслед за первым пошло еще несколько отрядов. Безрезультатно. Вскоре в это дело вмешалась человеческая армия. Три роты, из которых вернулось одиннадцать человек. Но и те были столь обезумевшими, что вскоре убили сами себя или погибли в бешеном припадке.
И вот этим делом занялись орки. Капитан Краст знал, что только орки – его народ, созданный для войны, способен одолеть то, что засело в таинственной крепости. Под тяжелый аккомпанемент басов, подвываний горна и топот ног, капитан вспомнил один из своих последних боев. Он не был оголтелым расистом, в отличие от некоторых своих братьев, но он откровенно не понимал, как остальные расы могли восторгаться звуками, иными, чем звуки боя. Музыка войны всегда поглощала орка до конца. Крики раненых, лязг металла свистящие в воздухе стрелы и клинки, и наконец, шипение и треск пламени шаманов. Все это сливалось в величественную гармонию хаоса. А когда ты сам был участником и создателем подобной композиции, восхищаться этим было в разы приятней.
Краст был в предвкушении.
И вот из-за холма показалась та самая крепость. Крепость как крепость, даже защитных орудий не было, лишь голые стены, да редкие постройки, выступающие из-за них. Но внешность обманчива.
До главных и единственных ворот крепости было около четырехсот футов открытого пространства, и лучники потенциального врага могли бы неплохо «обработать» подступающих орков. Но лучников не было видно, никого живого не было видно. Зато почти все пространство перед крепостью было устлано загнивающими трупами. Красту не раз приходилось видеть подобные картины, и он лишь презренно поморщился.
Барабаны войны издали из себя последнюю порцию басов и затихли. Мимолетную тишину пробил протяжный и гулкий рев горна – призыв к бою.
- Краст, выступаешь первый.
- Есть. Во славу Пламени!
И вот Краст вместе со своими парнями уже бежал на штурм. Он был горд выступить авангардом в этом сражении и знал, что его орки не подведут, даже если на стенах появится множество лучников или магов противника.
Орки преодолели уже половину расстояния, но крепость не отвечала. Воины на всякий случай выставили вперед щиты, а шаманы создали барьеры от магии.
И вот! На стене появилась одинокая фигура, одетая в темный потрепанный балахон. Это был эльф, и пусть Краст не видел его лица, капитан понял, что тот улыбнулся.
«Слишком просто» - пронеслось в голове у орка. А потом случилось нечто.
Эльф вскинул руки, и с кончиков его пальцев слетела не магия, но… музыка.
Хотя даже Краст, обладающий грубым слухом, никогда бы не назвал ЭТО музыкой.
Резкие крики и беспощадные визги в бешеном танце менялись с гулкими басами и темными ритмами.
Несколько орков упали замертво, как только волна этой непонятной какофонии ворвалась в их строй. Остальные остановились и схватились за головы. Краст тоже не смог слушать это и попытался закрыть уши ладонями. Но «музыка» была вездесуща, обычные щиты и даже магические барьеры не были преградой для нее. Краст ощущал, как она пытается ворваться в его разум, чтобы похоронить навеки. Он видел, какую сумятицу внесла столь неожиданная атака в ряды его бойцов. Орки падали на землю в конвульсиях. Какой неожиданный поворот, а ведь они были уже почти у самых стен. Краст видел, как из ушей, из глаз и из носа орков течет кровь, как они хватаются за голову и пригибаются, будто пытаясь спрятаться от всепроникающего безумия. Высокие тона менялись на низкие столь быстро, мотивы перебивали один другой, а темные пульсации не оставляли и намека на какой-то определенный ритм. Один из шаманов закричал и вспыхнул ярким факелом. Он побежал куда-то, но врезался в группу бойцов и… взорвался. Помимо запаха крови в нос ударил «свежий» запах горелой плоти.
Краст стиснул зубы. Слишком бесславная смерть. Он понял, что необходимо что-то предпринять. Он увидел человеческое копье, торчащее из полусгнившего тела. Орк еле- еле подошел к нему, все еще держа уши закрытыми. Музыка проникала в его разум, он чувствовал, как она скребется и мечется в задворках сознания. Он чувствовал, как она начинает ему что-то шептать. Она обещала покой и наслаждение.
Орк мотнул головой – он начал сходить с ума. Оставалось сделать последнее усилие и метнуть копье в эльфа. Но для этого придется полностью погрузиться в ту какофонию звуков, что творится «снаружи». Это будет последним, что он услышит. И Краст разжал руки.
Мир вокруг него провалился, сорвавшись в безудержное крещендо. Музыка наполнила его до конца, и он с ужасом понял, что готов принять ее. Он ощутил, как она струится по всему телу, наполняя его наслаждением. Она шептала, она обещала могущество и силу. Самые дальние уголки его никчемной души склонились перед величием этого произведения.
В экстазе орк раскинул руки в стороны и поднял голову к небу. Из его глаз полились слезы. Он не мог понять, кто мог создать столь прекрасное и непостижимое, и есть ли в мире что-то столь же великолепное. Краст был готов пасть ниц пред тем, кто позволил ему окунуться в этот поток бесконечных рваных аккордов, пасть ниц и умолять подарить ему еще пару секунд подобного наслаждения.
Музыка внимала ему, она поняла, чего хочет капитан, и он увидел перед собой тысячи битв. Музыка гармонично вплеталась в ткани войны, ее тона и полутона подстраивались к звукам схватки, беря от них все самое лучшее, самое сочное, самое жестокое. И вот она раскинулась пред ним такой гаммой оттенков, задействовав все чувства, расширив их, и в то же время играя где-то далеко за их рамками. Динамические нарастания и спады, переплетение мелодий, доселе неизвестных никому, резкие смены тембров и темпов звука на фоне все тех же пульсов темной и зловещей энергии.
И вдруг капитан вернулся на поле боя. Он снова видел своих братьев, но восприятие окружающего навсегда изменилось в нем.
Он увидел своего старого друга, старшину Статора, который до сих пор закрывает уши руками, в безуспешной попытке противиться…
Зачем он делает это?! Он должен ощутить всю прелесть, он обязан понять это наслаждение. Капитан направился к нему и, схватив за руки, развел их в стороны, чтобы Статор мог в полной мере насладиться композицией звука и боли. Но старшина не оценил усердий капитана и попытался сопротивляться.
- Ты не должен жить во Тьме! – прокричал Краст, после чего впился в лицо своему другу руками, протыкая глазницы и с яростью раскалывая череп.
Волна горячей крови окатила капитана, и он ощутил ее сладкий вкус у себя на губах. Он улыбнулся, глядя, как тело его бывшего друга падает наземь.
Краст уже забыл об этом и вновь брел по полю брани, окутанный беспощадными мотивами, разнообразию которых не было конца. Он увидел, как на земле лежит его собственный сын, которого он совсем недавно принял под крыло в свой отряд. Молодой орк, свернувшись калачиком, что-то щебетал себе под нос, слегка вздрагивая.
«Слабак», подумал Краст, «он не может оценить то, что открылось мне». Это был уже не его сын, это жалкое создание не могло быть его сыном. Ярость охватила Краста за то, что его детище было таким глупым и ничтожным. Капитан кинулся к отпрыску и жестким ударом прорвал грудную клетку. Он вынул сердце сына и впился в него зубами.
А музыке не было конца, она обещала все больше блаженства, она стонала и прогибалась под его собственные страсти и желания. Он командовал ей и в то же время вился у ее ног волчком, жалким щенком, который таит надежду испить еще немного материнского молока.
По безумным взглядам некоторых орков он заметил, что они тоже разделили с ним всю прелесть звучащей композиции. Ярость вновь заклокотала в груди у могучего воина.
Они недостойны слушать Ее, они недостойны владеть тем, чем владеет он – капитан Краст. Он хотел, чтобы эта музыка играла лишь для него.
Он убил двоих обезумевших собратьев, понимая, что они поступили бы с ним также, будь он чуть слабее. Он перегрыз одному горло, а второму оторвал руку и ей же забил до смерти. Их крики боли и ужаса дополняли симфонию, и Краст понял, что сам оказался причастен к созданию этого шедевра. Он упивался этими звуками, он упивался кровью. Он знал, что музыка даст ему все, лишь бы он остался один.
Капитан заметил, как три лучника, только что подошедшие и еще не поддавшиеся разрушительному действию музыки, нацелили свои орудия на эльфа.
Как они смеют! Он не позволит им прервать поток бесконечного умиротворения, которое дарует Творец столь прекрасной симфонии.
Краст подлетел к лучникам и уничтожил их. Жалкие и слабые братья даже не смогли дать ему отпор. Эта сила, это могущество, дарованное ему, они захватывали и возносили еще выше, хотя мгновение назад казалось, что выше уже невозможно.
Музыка шептала. Она сливалась с его душой и телом, обрушивая потоки новых звуков и тонов после резкого обрывания бесконечных крещендо, как горный водопад обрушивает потоки бурлящей жидкости на скалы. Все больше и больше. Больше!
Он понял, в какой тени он жил до сих пор, как был груб и неотесан, как был ничтожен. И какими ничтожными теперь виделись ему те, кого совсем недавно он называл братьями и товарищами. О! Как же он был слеп. Они недостойны были разделить с ним эту эйфорию чувств, и для них оставался лишь один выход. Они все должны были умереть!
И Краст начал убивать.
Эльф в темном балахоне стоял на стене и испускал потоки чудеснейших звуков с кончиков своих пальцев.
Эти грязные черви недостойны были слышать творения его разума, но он понимал, что лучше дать им возможность прикоснуться к великому творению, чем к самому творцу. Доберись они до него, было бы худо. Но у них не было ни шанса.
Как слаб их мозг, ведь они не способны понять. Он тоже когда-то не понимал, он был обычным менестрелем и сочинял музыку, скупую и безжизненную. Как же он был никчемен. Но благородная Шилен открыла ему путь, наполнив его музыку темной энергией. Она показала ему истинное могущество зловещих ритмов и пульсаций, от которых можно было сойти с ума. Но он покорил эту музыку, и теперь она струилась из него, даруя этим зеленым тварям смерть в наслаждении. До них были и другие, но все повторялось вновь и вновь.
Эльф увидел, как один из орков, весь покрытый кровью и непрестанно улыбающийся, одного за другим убивает собственных братьев. На короткое мгновение Эльф ощутил гордость за то, что хоть кто-то из этой грубой массы способен понять его музыку, хоть чей-то разум смог познать и ощутить его творение. Впрочем, все это было неважно, и с этим пора было заканчивать. Эльф развернулся и покинул стену крепости.
Мир вокруг Краста рухнул. Он оказался слеп, глух и нем. Его музыка ушла. Она оборвалась так же резко, как резко менялись ее ритмы и мелодии. Осталась только тишина. Он еще мог слышать стоны и крики собратьев, но они ничего не значили. Все вокруг стало серым, пустым и безжизненным, и Краст понял, что музыка ушла навсегда. И теперь ему осталось жить в этой тишине. Он не мог с этим смириться, ведь это было выше его сил. Он слышал звуки боя, ведь некоторые его братья еще дрались с безумцами. Но звуки эти были столь пресными и столь жалкими, что Краст зарыдал от бессилия и рухнул на колени.
Он осознал, что ему – ничтожному орку дали возможность прикоснуться к чему-то несоизмеримо великому. Он улыбнулся и понял, что ради этого стоило жить. Именно ради этого мимолетного мгновения. Он оглянулся, видя перед собой горы кровавых ошметков, которые когда-то были его братьями. Он понял, что ничего уже не сможет быть как прежде.
Капитан закричал, надрывая глотку. Но его голос показался ему столь омерзительным и противным, что орк резко вырвал себе язык, а другой рукой разорвал горло. Его крик превратился в смешное бульканье так, что орк попытался захохотать, но раздалось лишь бурление выплескивающейся крови. Он улыбнулся, чувствуя, что больше никогда не увидит этого серого, жалкого мира.
Краст ощутил поток счастья и благодарности тому, кто позволил ему услышать. Орки проиграли эту битву. Но он был счастлив.
Сомнения порождают Ересь!
|
 | |  |
|
